Челябинску - 275 лет
Нет содержания для этого блока!
Главная         Список  
Статьи » Издания вне серий » Краеведы и краеведческие организации Челябинска (до 1941 г.)
Краткий очерк развития краеведения в г. Челябинске (до 1941 г.)

  Боже В. С. Краеведы и краеведческие организации Челябинска (до 1941 г.). Справочное пособие. - Челябинск: Центр историко - культурного наследия г. Челябинска. 1995. С. 192.  



  Интерес к родному краю - неотъемлемая часть человеческого сознания, а в некоторые исторические периоды единственная для него возможность понять окружающий мир и место человека в нем. Предания, легенды, были вот первая устная форма краеведческой информации, которая в обозримом прошлом появляется в той или иной местности вместе с человеком. За неимением письменной традиции, такая информация передается из поколения в поколение, иногда пресекаясь, а иногда приобретая довольно фантастическую форму. С появлением же письменности краеведческое начало в человеке находит свое воплощение в летописях, а затем в книжных, газетных и иных публикациях. Челябинск, в связи со сказанным, достаточно молодой населенный пункт, но применительно и к нему мы можем говорить о существовании как устной, так и письменной краеведческой традиции. Подтверждением тому может служить тот факт, что еще в 1920-е и 1930-е годы члены Челябинского общества изучения местного края и краеведческого кружка при музее записывали бытовавшие в народе легенды о начале Челябинска, в которых делалась попытка осмыслить условия его возникновения и объяснялось его название1. Подобные предания и легенды по более поздним периодам истории города также бытовали среди челябинцев, и отсутствие информации о них может быть объяснено лишь бурным ростом населения Челябинска после постройки железной дороги, когда несколько тысяч горожан буквально растворились в значительно превышавшей их массе пришлого населения, вследствие чего упал интерес к челябинским корням. К тому же в начале XX века в городе появляются различные печатные издания, которые в качестве источника информации почти полностью вытесняют устные краеведческие формы, делая их чисто фольклорными2.
   Почти не изучены в челябинском краеведении истоки и письменной традиции, поэтому ответить на вопрос о том, кто же из челябинцев является автором первой краеведческой публикации, непросто. Возможно им был Иван Васильевич Жуковский, автор "Краткого исторического и статистического описания Оренбургской губернии" (1832), сын знаменитого челябинского лекаря В. Г. Жуковского. Как писали современники, "дом Василия Григорьевича был самым гостеприимным в городе. Никто из заметных людей того времени не проехал через Челябу, не побывавши у Василия Григорьевича и не засвидетельствовав ему своего почтения. Городские жители, называя Василия Григорьевича "батюшком", шли к нему в дом как в родственный всем. Вечера у него были самыми многолюдными, а именинный его всеми как народный праздник"3.
   Не удивительно, что и дети, выросшие в этом доме, были не обделены талантами. Два сына В. Г. Жуковского, Николай и Василий, преуспели в государственной службе, завершив ее сенаторами в Петербурге, а Иван Васильевич, хотя и не снискал таких высоких чинов, но остался в памяти потомков благодаря вышеназванному труду, написанному им по инициативе оренбургского военного Губернатора графа Сухтелена. Первоначально предполагалось, что это сочинение будет содержать краткое обозрение достопамятных событий, происшедших в Оренбургской губернии, "с целию изобразить оные на таблицах для учащихся в Неплюевском военном училище". Но по написании труд этот удостоился похвалы и был опубликован. В 1880 году, уже после смерти автора, а умер он в 1856 году, вышло второе издание книги. В нем, наряду со статистическим и географическим описанием И. В. Жуковским Оренбургской губернии, были помещены и воспоминания о семействе Жуковских, написанные Н. И. Кудриным. В книге И. В. Жуковского, видимо, дается первое описание Челябинска, сделанное челябинцем. И это не может не вызывать интереса. Личные впечатления, вкладываемые в описание города, делают труд Жуковского ценным для челябинского краеведения, и остается лишь сожалеть, что описание города столь кратко.
   Изучению истории и этнографии Оренбургского края отдавал свои силы и досуг М. Н. Ястребов, учитель истории и географии Челябинского уездного училища. Коротким был жизненный путь Матвея Никифоровича - всего лишь 27 лет. Выходец из мещан, он окончил главный педагогический институт. Став учителем, работал в Троицке, а с 1850 года - в Челябинске. Заинтересовался краеведением и, сотрудничая с Императорским Географическим обществом, издал ряд работ, таких, например, как "Очерки Троицкого менового двора", "Переезд от Троицка до Челябы", "Народные поверья, суеверья, знахарство, россказни и пр. в Троицком и Челябинском уездах". Опубликовал несколько документов по пугачевскому движению. Сегодня мы открываем труды Ястребова для себя как бы заново. Отчасти это связано с тем, что в челябинских хранилищах отсутствуют издания с его публикациями.
   Первое специальное исследование, посвященное истории города, - очерк А. Орлова "Челябинск", судя по всему, также написан челябинцем. Хотя утверждение это пока не бесспорно в силу того, что окончательного разрешения вопрос этот в краеведческой литературе не нашел. Мы же делаем свой вывод прежде всего на основании анализа текста, увидевшего свет в 1863 году в "Оренбургских губернских ведомостях" и переизданного в "Памятной книжке Оренбургской губернии на 1865 год". На наш взгляд, в очерке достаточно много свидетельств, выдающих в авторе человека, проживавшего в описываемом им городе. Орлов с удивительной осведомленностью, не характерной для иногородца, повествует о климате и почвах Челябинска, о занятиях и сезонных болезнях горожан, знакомы ему и городские предания. Так, описывая челябинский лес, он сообщает читателям: "Городской лес состоит из мелкого березняка и осинника, также встречаются и молодые сосны, ель, пихта. Замечательно, что лес этот почти одинаковой толщины и высоты. Если верить преданию, которое существует между здешними жителями (разрядка моя. - В.Б.), то здесь в былое время был непроходимый строевой лес, но сделался жертвою огня от неосторожности жителей во время весенних палов"4.
   Виктор Весновский, речь о котором впереди, считал А. Орлова священником. С ним не соглашался Н. М. Чернавский, который в своей "Библиографической заметке о трудах по истории Челябинска"5 указывал на ошибочность этой точки зрения. В Государственном архиве Челябинской области хранится рукописная копия с очерка А. Орлова с пометками Чернавского, в конце которой карандашом перед фамилией автора, то есть Орлова, написано: "учитель" 6. Так кто же такой А. В. Орлов? И кто из краеведов прав? На наш взгляд, точка зрения Н. М. Чернавского ближе к истине, ибо жившего в 50-60-е годы XIX века священника с фамилией и инициалами автора очерка в Челябинске нам не удалось найти ни в архивных, ни в опубликованных источниках. В то же время в "Адрес-календаре Оренбургского края" на 1858 год значится учитель челябинского приходского училища Александр Васильевич Орлов. Сведения о нем получены нами и из Государственного архива Республики Татарстан. Может быть, он и есть искомый нами автор? Если это так, то становится ясным, почему столь значительное место в очерке отведено описанию уездного и приходского училищ в Челябинске. Но как бы то ни было, названными трудами И. В. Жуковского, М. Н. Ястребова и А. В. Орлова и ограничивается вклад челябинцев в местное краеведение в XIX столетии. И это не должно вызывать удивления. Ведь еще в 1888 году в городе проживало всего 8841 человек7 , не было ни одного среднего учебного заведения, Челябинск напоминал своим внешним обликом большое село и мало чем выделялся из подобных ему уездных городков Оренбургской губернии. Особых событии здесь не происходило, и писать вроде бы было и не о чем, и не для кого. Рубеж XIX-XX веков для Южного Урала стал переломным. Далекая, страшно далекая от центра окраина благодаря строительству Транссибирской магистрали превратилась чуть ли не в самое бойкое место Российской империи. Переселенцы и предприниматели, авантюристы и искатели приключений тысячами прибывали сюда из центральных губерний, чтобы устремиться дальше на восток, в бескрайние просторы Сибири, или же обосноваться здесь, невдалеке от легендарных Рифейских гор. Неторопливый, патриархальный уклад жизни Челябинска пал под их натиском, оставив после себя лишь осколки ностальгических воспоминаний в памяти немногочисленных, потерявшихся в толпе старожилов.
   Все возрастающая роль Челябинска в регионе в качестве важного железнодорожного узла, центра хлебной и чайной торговли, базового пункта для переселенческого движения объективно вызывала интерес к нему со стороны российских обывателей. Увеличилось количество публикаций о нем в центральной прессе, все чаще Челябинск стал фигурировать в публикуемых путевых заметках. Стали осознавать значение Урала и местные жители. В начале века в городе возникают первые туристические кружки, которые ставили своей целью познакомить горожан с близлежащими окрестностями. "Кто из местных жителей может похвалиться знанием этого единственного в своем роде богатого края, начавшего усиленно привлекать как русских, так и иностранных туристов?" - задавали риторический вопрос "Известия челябинского общества потребителей" в декабре 1909 года, и, поскольку всем было ясно, что таких людей почти нет, предлагали туристам объединяться, потому что в результате этого "с Уралом получили бы возможность ознакомиться и люди с небольшим бюджетом, так как совместные экскурсии обходятся вообще недорого"8. В то же время на этом фоне всеобщего интереса к Уралу главным источником информации о Челябинске по-прежнему для многих оставались сведения П. И. Рычкова, изложенные им в "Топографии Оренбургской" еще в XVIII веке, да вышеупомянутый очерк А. В. Орлова. Появившаяся в 1903 году статья о Челябинске в популярном энциклопедическом словаре Ф. Брокгауза и И. Ефрона картины не меняла. И вот в 1909 году в Челябинске увидел свет карманный справочник "Весь Челябинск и его окрестности, написанный журналистом В. А. Весновским. Эта небольшая серая книжечка в мягком переплете на долгие годы стала легендой челябинского краеведения, получив в свой адрес значительно большее количество лестных отзывов, нежели она того заслуживала. А начиналось все в Екатеринбурге, где определившийся на работу в местную газету бывший лекарский ученик В. А. Весновский вскоре убедился, "что Урал насущно нуждается в популяризации о нем сведений среди самых широких слоев населения"9 . Идея выпускать справочники по Уралу для туристов, высказанная им издателю газеты В. Г. Чекану, была не столько оригинальной, сколько своевременной. И результат не замедлил сказаться. В 1902 году в Екатеринбурге увидели свет сразу 3 справочника, написанные В. А. Весновским: "Путеводитель по курортам Урала", "Спутник туриста по Уралу" и "Весь город Екатеринбург".
   В 1904 году вышел "Путеводитель по Уралу". Все книги собрали прекрасную прессу. Общий лейтмотив газетных рецензий сводился к тому, что справочники принадлежат "к числу тех книг, выход которых приходится с радостью приветствовать и желать им наибольшего распространения"10. Все говорило о том, что автор нашел "золотую жилу", которую может еще долгое время разрабатывать, что и произошло. Все наиболеее известные работы В. А. Весновского написаны им в жанре справочника для туриста11.
   В Челябинске Весновский оказался в 1906 году, куда был приглашен редактировать газету "Голос Приуралья". И здесь, несмотря на хлопоты по организации газеты и нелады с властями из-за либеральной ориентации последней, он все же решается выпустить очередной свой справочник, посвященный на этот раз Челябинску. В его основе структура выпущенного справочника "Весь Екатеринбург". Также в начале книги дается ретроспективная статья, рисующая город в прошлом и настоящем, также основную ее часть составляет путеводитель но городу. Изменения совершенно незначительные. В самостоятельные отделы выделены "Хронологическая летопись событий р. Челябинска" и "Таблица кратчайших расстояний от Челябинска до других городов (по железной дороге)". Обращает на себя внимание и тот факт, что материалов по истории города в челябинском справочнике значительно меньше, чем в аналогичном екатеринбургском. Нехватка архивных и литературных источников и поспешность, с которой Весновский желал выпустить книгу, привели к тому, что он вплотную приблизился к плагиату. На это обратил внимание еще Н. М. Чернавский12. Заимствования из очерка Орлова порой переходят у Весновского в прямые цитаты, на уровне фактов же совпадение полное. Вот лишь один пример сравнительного анализа текстов В. А. Весновского и А. В. Орлова.
  
   А. В. Орлов. Челябинск. "Памятная книжка Оренбургской губернии на 1865 год", с. 85.
   "...можно дать некоторое вероятие и преданию, которое говорит, что на месте, где построен был в настоящее время город Челябинск, прежде была татарская деревушки Селяба. Это название производят от башкирского слова "селяк", означающего на русском языке бурак. Еще вероятнее полагать, что она получила это название от речки Селябки, протекающей в недалеком расстоянии от города. Надобно думать о справедливости этого последнего предания и потому более, что у башкир, как у большей части восточных народов, и в настоящее время названия деревень всегда даются по названию урочищ, гор и замечательных мест".
  
   В. А. Весновский. "Весь Челябинск и его окрестности". Челябинск, 1909, с. 4.
   "Сохранилось предание, что ко времени основания Челябинска, на месте, им теперь занимаемом, была уже башкирская деревня Селяба. Название это происходит от башкирского слова "селяк", что по-русски означает бурак. Однако вернее думать, что название свое деревня получила от речки Селябки, протекающей в недалеком расстоянии от города. За верность такого предположения говорит то обстоятельство, что у башкир, как у большей части восточных народов, и в настоящее время названия деревень даются по названию урочищ, рек, гор и замечательных мест".
  
   Включение же в текст фраз типа "Вот как описываются эти дни одним старожилом в "Оренбургских губернских ведомостях" за 1863 год"13, когда предыдущий и последующий фрагменты текста списаны с текста того же "старожила", не могут не вызвать сожаления.
   Попытка как-то довести историю Челябинска со времен, описанных А. Орловым, до современного состояния далась В. А. Весновскому с трудом. Обилие неточностей и неувязок отличает эту часть книги, равно как и "Хронологическую летопись Челябинска". Однако оценивать весь справочник Весновского только по рассмотренным разделам было бы, видимо, несправедливо, ибо кроме них в книге существует "Путеводитель по городу", составляющий основной ее объем и не потерявший своего краеведческого значения до сего дня, а также просто великолепное описание современного Весновскому Челябинска. Эти разделы написаны со знанием дела, ярко, информативно, занимательно. Читая их, поражаешься то точной психологической зарисовке, то сочности и неповторимости языка, то обаятельнейшему простодушию вставленных строчек "стихов местного поэта". Именно это рельефнейшее описание городской жизни начала XX века в сочетании с документальными сведениями "путеводителя" и составляет главную ценность книги В. А. Весновского, книги, которая в момент своего создания отвечала потребностям времени, а по прошествии последнего стала ему памятником. Именно в этом, на наш взгляд, секрет ее популярности и непреходящей ценности.
   К моменту выхода в свет справочника "Весь Челябинск и его окрестности" город, конечно же, был совершенно иным, чем во времена А. В. Орлова. В 1908 году в нем проживало 60 166 человек14, он славился многомиллионными торговыми операциями, его центр застраивался "двухэтажными небоскребами". Значительно возрос престиж знаний, информации, образования. В это время в городе уже было принято постановление Думы о переходе к всеобщему начальному образованию, действовали два средних учебных заведения, в которых работали преподаватели с высочайшей профессиональной подготовкой. Достаточно сказать, что среди челябинских учителей были выпускники знаменитой Сорбонны и берлинских институтов, ведущих отечественных университетов и Петербургской консерватории, Строгановского училища и Бестужевских женских курсов. Теперь было кому и для кого писать! Не удивительно, что именно в это время взошли в Челябинске и ростки местной науки. В 1906 году начал свои археологические изыскания служащий врачебно-питательного пункта Н. К. Минко15. Будучи профессиональным археологом, (окончил Петербургский археологический институт) Николай Кириллович поставил себе целью составить археологическую карту Челябинского уезда. И, несмотря на то, что довести задуманное до конца ему было не суждено, все же результаты пяти лет раскопок не пропали даром. Обнаруженные Н. К. Минко сотни археологических памятников позволили совершенно по-иному взглянуть на историческое прошлое челябинского края и вызвали широкий общественный резонанс16.
   В это же время начал активно заниматься изучением флоры Челябинского уезда Ипполит Михайлович Крашенинников, в последующие годы известный ученый-палеоботаник и географ17. В 1913 году И. М. Крашенинников выступил с идеей организовать в Челябинске естественно-исторический музей и научное общество, которой было суждено объединить все лучшие краеведческие силы города начала века. Как свидетельствуют источники, сторонники у идеи нашлись не сразу, но настойчивость Крашенинникова сделала свое дело. 29 августа 1913 года он сообщал Онисиму Егоровичу Клеру, главе Уральского общества любителей естествознания: "Мне удалось, поднимая вновь в Челябинске вопрос о создании естественно-исторического музея, выяснить, что теперь здесь среди педагогов учебных заведений есть довольно много лиц с "естественным" образованием. При разговорах о желательности создания музея местной природы как в интересах научных, так и педагогических, кроме того выяснилось, что кружок лиц в количестве 10 человек весьма горячо относится к этой идее и готов поработать над созданием музея"18.
   5 сентября 1913 года группа энтузиастов в количестве 22 человек собралась в здании челябинского реального училища. Среди них были самые разные люди. Инспектор реального училища Яков Леонидович Борман, единственный из собравшихся, имел опыт музейной работы по Перми, о нем Крашенинников отзывался как об "очень деятельном, милом, хорошем и знающем человеке"; Дмитрий Валентинович Мошков, преподаватель учительской семинарии и женской гимназии, участник XIII съезда русских естествоиспытателей и врачей в г. Тифлисе; Василий Андреевич Семеин, челябинский городской голова, и другие не менее замечательные личности. С сообщением перед собравшимися выступил И. М. Крашенинников, который среди прочего заявил о своей готовности "предоставить в распоряжение учредителей свои коллекции по геологии и ботанике Челябинского уезда и выразил уверенность, что подобный музей может рассчитывать на получение естественно-исторических коллекций и от других лиц. например, от действительного члена Уральского общества Н. К. Минко"19. Выступившие в дискуссии поддержали идею организации в Челябинске естественно-исторического музея и для более легкого воплощения в жизнь высказались за вхождение челябинцев в Уральское общество любителей естествознания на правах филиального отделения. В качестве программы своей деятельности, отправленной в Екатеринбург, они заявляли следующее:
   а) собирать коллекции (естественно-исторические);
   б) производить научную их обработку;
   в) составлять коллекции для надобностей местных школ;
   г) устраивать экскурсии для ознакомления с местной природой и для собирания материалов по ее изучению;
   д) основать библиотеку литературы по местному краю;
   е) приобретать необходимые для научных работ инструменты и пособия;
   ж) организовать метеорологические наблюдения;
   з) положить основание музею местной природы с таким распределением естественно-исторических объектов, чтобы в своей совокупности и взаимном
   расположении они давали истинное представление о местной природе и составляющих ее элементах20.
   В качестве временного помещения для размещения челябинского отделения УОЛЕ и музея предполагалось использовать комнату в здании челябинского реального училища. Обязательство "исхлопотать разрешение на то учебно-окружного начальства" взял на себя член инициативной группы и директор этого учебного заведения И. А. Кузменко-Кузмицкий. Собрание членов УОЛЕ в Екатеринбурге рассмотрело вопрос об организации челябинского филиала, решило его положительно и приняло семнадцать челябинцев, не состоявших в обществе, в свои ряды. О. Е. Клер писал в этой связи И. А. Кузменко-Кузмицкому: "Вы сами, также и все лица, приславшие через действительного члена общества И. Крашенинникова заявления о желании вступить в число членов сего общества, в общем собрании 20 сего сентября [1913] единогласно избраны в действительные члены"21.
   Вдохновленный быстрым решением вопроса, И. М. Крашенинников, не затягивая, занялся созданием музея. Даже вынужденный по делам выехать в Москву, он не переставал думать о своем детище и писал 2 октября 1913 года в письме к Модесту Онисимовичу Клеру: "Как Вам уже писал, последние дни в Челябинске был отчаянно занят с устройством нашего челябинского музея, размещал свои геологические коллекции... Пока челябинский музей будет организовываться по типу обычных естественно-исторических музеев, но потом я мечтаю создать из него музей физико-географических районов местной природы, музей, в котором бы все составляющие тот или иной ландшафт физико-географические факторы были представлены в реально существующей связи между собой, чтобы по идее своей группировки энв выражали сущность и смысл того, что составляет местный ландшафт. Например, чтобы длинный свиток геологической летописи края был представлен так, чтобы из него с подкупающей логичностью выступал характер местного рельефа, а из этого последнего прямо, непосредственно вытекали бы закономерности распределения чехлов поверхностных образований (алювия, делювия). Эти последние бы намечали схему почвенного покрова, который бы указывал перспективы подвижных равновесий растительных сообществ. В эту круговую поруку был бы вставлен человек с характером своей земледельческой культуры и т. д."22
   Однако этим замечательным, далеко идущим планам Крашенинникова, к сожалению, не суждено было сбыться. 16 ноября 1913 года попечитель Оренбургского учебного округа по формальным причинам выступил против открытия в Челябинске филиала УОЛЕ. "Вследствие отношения 18 минувшего октября за № 4929, - писал он О. Е. Клеру, - имею честь уведомить Ваше Превосходительство, что впредь до утверждения устава для Общества я не признаю возможным удовлетворить ходатайство Ваше о разрешении на открытие в гор. Челябинске особой комиссии Уральского общества любителей естествознания на высказанных Вами условиях23" 16 декабря, рассмотрев сообщение, комитет УОЛЕ принял решение известить о нем членов общества в Челябинске и передать директору челябинского реального училища Кузменко-Кузмицкому 90 рублей в пособие на открытие местного музея при училище24. Но Крашенинников и инициативная группа отступаться от своих намерений не пожелали. 11 января 1914 года, собравшись в здании ЧРУ, они постановили обратиться в Совет Географического общества в Петербурге с просьбой разрешить им организовать в Челябинске "Зауральский отдел Императорского Русского географического общества" или, "если это окажется невозможным, то хотя бы "Зауральский подотдел Оренбургского отдела ИРГО" с кругом деятельности в пределах Челябинского, Троицкого, Верхнеуральского и Кустанайского уездов25. В письме к О. Е. Клеру Крашенинников недвусмысленно подчеркнул, что ни он, ни его соратники от идеи организации естественно-исторического общества отказываться не намерены даже в том случае, если Петербург ответит и на эту их инициативу отрицательно, отметив, что тогда будет сделана попытка организации "самостоятельного общества"26. Начавшаяся 1 мировая война внесла свои коррективы. Крашенинников выехал из Челябинска. Его музей, проработав год, прекратил свое существование27.
   Таким образом, дореволюционный период истории Челябинска, длившийся более 180 лет, так и не завершился консолидацией краеведческих сил города (как это произошло в Екатеринбурге, Перми или Оренбурге) и оставил будущим поколениям челябинцев лишь отдельные краеведческие публикации и идею организации естественно-исторического общества, которая и дала первые послереволюционные результаты. В 1918 году Дмитрию Мошкову, одному из ближайших сподвижников Крашенинникова по 1913 году, удалось завершить организационное оформление общества. Этому также предшествовала переписка с О. Е. Клером, в ходе которой выяснились и дополнительные обстоятельства того, почему не удалось открыть в Челябинске общество на правах филиала УОЛЕ. Оказалось, что препятствием тому послужило требование Министерства внутренних дел, чтобы в устав УОЛЕ был внесен пункт об ответственности общества "во всех отношениях за действие его отделений". Комитет УОЛЕ не посчитал возможным согласиться с этим, вследствие чего Уральскому обществу и не было дано права открывать какие бы то ни было филиалы. "Конечно, теперь можно устраивать любые научные союзы и отделения при полной свободе", - заключал эту свою информацию мэтр уральского краеведения, но выражал при этом мнение, что опыт "Уральского общества как будто говорит в пользу формальной независимости подобных учреждений, коль скоро они стремятся к устройству местного (областного) музея"28. Д. В. Мошков учел рекомендации О. Е. Клера и повел работу по созданию самостоятельного челябинского общества, первоначально заложив в него только природоведческое содержание. В статье, опубликованной 18 апреля 1918 года в газете "Трудовая мысль", он призывал организовать "Зауральское общество любителей природы" с соответствующим музеем и библиотекой29 . Но эта идея не собрала достаточного количества сторонников и вызвала дискуссию среди потенциальных членов организуемого общества. На организационном собрании 18 апреля 1918 года большинство из них высказалось за создание "Общества любителей изучения местного края" с естественно-исторической ориентацией30. Была избрана временная комиссия, которая должна была "найти помещение для музея, рассмотреть устав и в ближайшее время собрать собрание". В эту комиссию вошли Д. В. Мошков, единогласно избранный председателем общества, В. М. Крашенинникова, сестра И. М. Крашенинникова, участница его ботанических экспедиций, И. Г. Горохов и М. С. Жбанова. Комиссия действовала оперативно. В основу деятельности Общества был положен измененный и дополненный устав УОЛЕ, а в качестве временного помещения была снята комната в доме Крашенинниковой. Основные же усилия были направлены на сбор материалов для организуемого музея, для чего члены Общества были разбиты на специальные собирательские группы. Так, материалы для отдела церковной археологии должны были собирать "художники-археологи" И. К. Мрочковский и А. Н. Самохвалов и архитектор Б. Н. Засыпкин, ботанические коллекции - Д. В. Мошкой, В. М. Крашенинникова и Е. Н. Егорова, минералогические - И. Г. Горохов и т. д. Спустя несколько месяцев уже было что показать, и в июле 1918 года челябинцы могли прочитать в местной прессе: "Приуральским обществом изучения местного края устраивается историко-этнографический и естественно-исторический музей на Большой улице, в доме Крашенинникова, кв. 5. Музей для осмотра (разрядка наша. - В. Б.) и приема коллекций открыт по вторникам, четвергам и пятницам с 4 до 6 ч. вечера"31.
   Белочешский мятеж и приблизившиеся к Челябинску фронты гражданской войны прервали созидательную деятельность Общества. С ноября 1918 года его заседания вел уже И. Г. Горохов. Следы же Д. В. Мошкова с этого времени теряются, и дальнейшая судьба его не известна. Окончательно же Общество прекратило свое существование к лету 1919 года32.
   В ноябре 1918 года Челябинск мог стать местом размещения научного хранилища В. П. Бирюкова. В своем заявлении на имя челябинской городской управы известный уральский краевед, собравший уникальные источники по истории края, писал: "Полагаю, что г. Челябинск имеет возможность создать более благоприятную почву для организации учреждения, подобного научному хранилищу, и если бы таковое организовалось, я мог бы перенести свои научные собрания из Шадринска в Челябинск и там продолжить свой труд на условиях, поставленных Шадринску: пользование квартирой с отоплением и освещением + дополнительное денежное вознаграждение в размере, достаточном для безбедного существования"33. Научное хранилище в это время виделось В. П. Бирюкову в виде культурно-краеведческого центра, включающего в свой состав архив, музей, картинную галерею, библиотеку и краеведческое общество. Но ситуация в городе была настолько сложной, что местным властям было явно не до краеведения, и предложения В. П. Бирюкова остались, видимо, без всякого движения. По крайней мере, нам не удалось обнаружить на этот счет никаких документов.
   Сразу же после освобождения Челябинска от колчаковцев оставшиеся в городе члены Приуральского общества изучения местного края предприняли попытку возобновить свою краеведческую деятельность. Был переработан и принят новый устав Общества, продолжена работа по сбору экспонатов. Особая роль в этом принадлежала Ивану Гавриловичу Горохову, который и довел идею создания полнокровного естественно-исторического музея в Челябинске до своего логического завершения. Выпускник естественного отделения Петроградского университета, определенный в 1915 году переводом из Нижнего Тагила преподавателем челябинского реального училища, И. Г. Горохов уже не застал в этом учебном заведении результатов деятельности группы Крашенинникова. Однако интерес к Уралу и его природе сделал его в 1918 году горячим сторонником Д. В. Мошкова. С этого года начался его музейный стаж, составлявший в общей сложности более 40 лет. Иван Гаврилович отличался удивительным талантом создавать работоспособные творческие коллективы, где каждый без окрика и принуждения вносил свою посильную лепту в общее дело. И в этом смысле роль Горохова в создании краеведческого музея в Челябинске трудно переоценить. По воспоминаниям современников, это был "интеллигентнейший и умнейший человек", обладавший широкими познаниями во многих областях жизни, хорошо фотографировавший, любивший экспедиционную работу. Его энтузиазм, высокие личные качества привлекали к нему, а стало быть и в музей, все самые лучшие, самые талантливые силы в Челябинске. Рядом с И. Г. Гороховым работали многие заметные в городе люди: А. Ф. Сурьянинова, опытный педагог и общественный деятель, возглавлявшая отдел наглядных пособий Общества, а с 1922 года и музея, С. В. Орлинков, художник и фотограф, участник Всероссийского съезда художников в Москве (1912), М. А. Минко учитель и музыкант, супруга известного исследователя археологического прошлого края, Благодаря их активной работе быстро росли фонды предполагаемого к открытию музея. К коллекциям И. М. Крашенинникова прибавились собрание музея наглядных пособий Общества попечения о начальном образовании в г. Челябинске34, предметы, брошенные при отступлении колчаковцами35, пожертвования частных лиц. Работать приходилось в чрезвычайно сложных условиях. Холера страшнейший голод, выкосивший только на Урале полмиллиона человеческих жизней, бандитизм и воровство - все это заставляло И. Г. Горохова и его коллег проявлять чудеса самоотверженности и находчивости они обращались во все мыслимые и немыслимые инстанции вплоть до зарубежных36, прося помощи и содействия. И это давало свои, пусть и не сиюминутные, результаты. К осени 1922 года специальной комиссией губернского экономического совещания материалы, собранные членами Приуральского общества изучения местного края были изучены и признаны заслуживающими интереса. На основании заключения этой комиссии Челябгубисполком принял решение об официальной регистрации Общества и образовании музея в здании на ул. Труда, 28 (ныне здание санэпидемстаними). 24 октября 1922 года президиум Челябгубисполкома выразил особую благодарность И. Г. Горохову "за бескорыстную и плодотворную деятельность при наличии невероятно тяжелых условий по собиранию музся" и наградил его премией в размере одного миллиарда рублей (дензнаками 1921 года). Губернскому экономическому совещанию было поручено "поставить всех работников музея в нормальные материальные условия".
   В ответственный завершающий период подготовки экспозиции к открытию челябинскому музею повезло. В числе его сотрудников оказался Сергей Николаевич Дурылин, известный литературовед и историк искусства друг художника М. В. Нестерова и поэта Б. Л. Пастернака, философа С. Булгакова и актрисы М. Ермоловой. Высланный органами ГПУ за религиозно-философские взгляды в Челябинск С. Н. Дурылин был замечен Гороховым и приглашен на работу в музей. За два года своей работы в Челябинске Сергей Николаевич сделал для музея чрезвычайно много и по нраву считается одним из его основателей37. Им была систематизирована коллекция монет Н. К Минко, среди которых были сложные для атрибуции древнеримские, парфянские, византийские монеты, основана секция изучения мусульманского быта при Обществе изучения местного края, положено начало археологическому отделу музея.
   Вместе с Гороховым Дурылин активно работал над созданием экспозиции музея. Его помощь была особенно ценна, так как он был фактически единственным человеком, имевшим в Челябинске к этому времени подобный музейный опыт. Являясь в 1917-1921 гг. сотрудником Главмузея, Сергей Николаевич участвовал в создании музея С. Т. Аксакова в Абрамцеве и музея древностей и художественной старины в бывшей Троицкой лавре.
   1 июля 1923 года состоялось торжественное открытие музея местного края в Челябинске. В этот день в здании музея члены общества изучения местного края избрали первым почетным членом Общества Марию Александровну Минко, подарившую музею ряд ценных коллекций своего мужа. С сообщением об истории возникновения музея и его задачах выступил И. Г. Горохов. Собравшиеся несколько десятков человек заслушали также доклад С. Н. Дурылина "О прошлом края" и приветствия открывающемуся музею от губернского архива и педтехникума. Из официальных органов на открытие музея в Челябинске откликнулся лишь музей ный отдел Наркомпроса, от имени которого прислала приветственную телеграмму Н. Троцкая, жена небезызвестного "демона революции" Льва Троцкого38. Торжество прошло без лишнего шума и ажиотажа. "Из многочисленных приглашенных гостей собрались лишь те, кому дорого каждое культурное начинание нашей богатой замыслами, но бедной их претворением в жизнь страны", - сообщал читателям газеты "Советская правда" не без грусти И. Г. Горохов39. Мария Александровна Минко перерезала праздничную ленточку, экспозиция была открыта, десятилетний марафон по созданию музея в Челябинске завершился. Общество изучения местного края с открытием экспозиции отошло на вторые роли и стало действовать уже при музее.
   Кроме экспозиции, которая на первых порах была не столько краеведческой, сколько естественно-исторической, посетители музея и горожане могли видеть результаты и иной деятельности челябинских краеведов. Так, в январе 1924 года в музее была открыта выставка, посвященная 150-летию пугачевского восстания, подготовленная С. Й. Дурылиным, вызвавшая восторженные отзывы и у искушенных посетителей40. В том же 1924 году по предложению И. Г. Горохова в сквере им. К. Маркса (ныне сквер Добровольцев-танкистов у главпочтамта) был разбит так называемый "Музей под открытым небом". Созданием и организацией деятельности этого музея занималась специальная секция Общества, действовавшая под названием "Кружок друзей музея под открытым небом" и поставившая себе целью "изучение местной природы и приближение результатов изучения и наблюдений к широким массам местного населения"41.
   Летом 1924 года члены секции разбили 68 клумб размером 2 квадратных метра каждая, "на которых были представлены: а) местное трехполье, б) рекомендуемое в то время ОКРЗу четырехполье с выводным клином, в) сорта местных с/х растений (зерновых и технических), г) одно- и многолетние травы, д) местные дикорастущие лекарственные травы" 42 .
   В планах музея было разместить здесь же местные строительные и поделочные материалы (в виде крупных монолитов), метеорологическую станцию и помещения для животных и птиц. Однако челябинский горкомхоз "нарушил заключенный с ним договор", в результате чего деятельность " Музея под открытым небом" была прекращена. В ноябре 1924 года открылась выставка, посвященная итогам первого года деятельности музея, наибольший интерес из экспонатов которой вызвали древности, обнаруженные членами археологической секции Челябинского общества изучения местного края под руководством С. Н. Дурылина. Раскопки были задуманы Сергеем Николаевичем еще в 1923 году, когда он работал с коллекциями Н. К. Минко и, убедившись в слабой изученности доисторического прошлого края, решил продолжить археологические изыскания, начатые его предшественником. На обращение в отдел музеев при Главнауке с просьбой о разрешении вести раскопки под Челябинском, начиная с лета 1923 года, им был получен положительный результат 43, но осуществить раскопки не удалось за недостатком средств. 9 января 1924 года музей посетил первый нарком просвещения РСФСР А. В. Луначарский, который высоко оценил отдел археологии челябинского музея и поддержал мысль С. Н. Дурылина о необходимости вести дальнейшие археологические изыскания на территории края, сказав: "Археологический отдел музея и теперь представляет большой научный интерес. Раскопки его увеличат. Средства на раскопки нужно изыскать"44.
   Кто знает, может быть именно эти слова наркома позволили музею получить средства на археологические раскопки 1924 и 1925 годов. Всего под руководством С Н. Дурылина было раскопано 24 кургана. Результаты раскопок превзошли все ожидания С. Н. Дурылина, и он с энтузиазмом вводил их в научный оборот. Им был подготовлен отчет для Главнауки, написаны статьи для периодической печати45. С результатами челябинских раскопок были ознакомлены профессор В. А. Городцов и академик Н. П. Лихачев. Соединяя в исследованиях результаты своей работы и раскопок Н. К. Минко, Дурылин пытался воссоздать целостную картину освоения челябинского края человеком, и это придает его статьям дополнительную научную ценность.
   Большое внимание С. Н. Дурылин, И. Г. Горохов и другие уделяли лекционной работе, считая лекцию одной из наиболее доходчивых форм пропаганды краеведческих знаний. Уже в 1923 году С. Н. Ду рыл иным был подготовлен цикл из 8 лекций по истории культуры челябинского края. В стиле традиционных для Челябинска "народных чтений с "волшебным фонарем" проходили некоторые заседания общества изучения местного края. Тематика лекций была весьма разнообразной и должна была привлечь к деятельности Общества людей с самыми различными интересами.
   Так, А. Ф. Сурьянинова рассказывала о своем путешествии в Италию, И. Г. Горохов выступил с лекцией "Что мы знаем о воде?", а М. В. Максимов рассказал о магнитах и их свойствах. Наряду с этими темами звучали и краеведческие. В 1921 -1926 годах нередко принимал участие в подобных чтениях и Николай Михайлович Чернавский, один из наиболее крупных краеведов Урала, оказавшийся в Челябинске в 1921 году и выступивший основателем Челябинского государственного архива. Автор капитального труда по истории Оренбургской епархии, почетный член Оренбургской ученой архивной комиссии, он, возможно, как никто другой понимал важность сохранения источников по истории края и делал все от него зависящее для этого. Однако первая попытка организовать государственное хранение документов не увенчалась успехом. Архив, будучи учрежденным 22 сентября 1921 года постановлением коллегии губОНО, в декабре того же года получает распоряжение о закрытии. "Вся деятельность Губархива за отсутствием помещения склада архива, ограничением средств на хозяйственно-канцелярские расходы... свелась сначала на организацию дела, а потом на ликвидацию его"46, - отмечал в одном из своих докладов в 1922 году Н. М. Чернавский. В результате этой акции Челябинск потерял значительное собрание старых уральских газет, поступивших в архив из упраздненной Центропсчати, и распроданных на рынке после выхода приказа о ликвидации архива. Распоряжение о возобновлении его деятельности, вследствие декрета от 30 января 1922 года, застало архив в стадии расформирования. 14 марта 1922 года Н. М. Чернавский вновь был назначен завгубархивом, который организовывался уже в качестве самостоятельного отдела губисполкома со штатом в 3 человека. Условия же для нормальной деятельности сложились лишь в июле того же года, когда "Губкоммунотдел отвел Губархиву достаточные и удобные помещения в центре, сначала для склада дел - на углу ул. К. Маркса и Рабоче-крестьянской № 56 (ныне ул. Кирова) площадью 35 кв. саженей, не считая большого коридора, а потом поблизости, для самого Губархива, в составе трех комнат, площадью 8 кв. саженей и 2 аршинов"47. С этого времени архив принимает на хранение документы различных организаций и учреждений: воинских частей (171-я стрелковая бригада и др.), военкомата, губотдела труда. В сентябре 1922 года в архив было перевезено 50 возов ценнейших документов челябинской городской думы и управы из коммунотдела. Их размещением и систематизацией в значительной мерс и пришлось заниматься Н. М. Чернавскому, опыт которого в архивном деле оказался как никогда кстати. В это же время он пишет и рассылает циркуляры, в которых указывает на недопустимость "самовольного распоряжения архивами и тем более уничтожения, как якобы уже ненужных старых бумаг"48. И труды эти дали свои результаты. К январю 1924 года в архиве числилось уже 162 фонда49, и это несмотря на значительную гибель документальных материалов в годы гражданской войны и бумажного кризиса 1920-1921 годов50.
   Безусловной заслугой Н. М. Чернавского перед местным краеведением является и то, что он первым понял значение памятников истории г. Челябинска и выступил за их сохранение. 27 июля 1924 года в письме к председателю окрисполкома В. И. Мухину он писал: "В числе немногочисленных памятников старины г. Челябинска сохранилось доселе 2-этажное каменное здание "Городского общественного дома" (по Рабоче-крестьянской ул., при Пожарной части), в коем с 1790 г. помещались почти 125 лет (до 1913) разные городские учреждения" как-то: городовой магистрат, городская дума с управой, Сиротский к Совестный суды, а позднее приемный пункт, ломбард и библиотека, слоном, в этом здании бился весь пульс городской общественной жизни... Здание это очень типично для своего времени, в стиле старых немецких ратуш, поражая громоздкостью и неуклюжестью и, как таковое (т. е. характерное для своей эпохи, а также ввиду своего былого значения (до 1913), заслуживает быть сохраненным... Ценность этого памятника с гидами будет вес возрастать и с появлением новых культур и архитектурных стилей все более выступать в своей характерности"51. Столь понятные сегодня мысли и аргументы, к сожалению, не были услышаны современниками. Местные архитекторы (Искосков, Остренко, Григорьев), к которым за заключением обратился окрисполком, высказались категорически за слом дома. Предвидя подобный исход, Н. М. Чернявский писал: "В крайнем случае, если бы все же возобладала утилитарная точка зрения и здание Городского общественного дома пришлось бы сломать, то необходимо обязать Комхоз предварительно снять возможно точную легшую (гипсовую) модель его с рельефной выкопировкой всего двора, с характерными лачугами и безобразными лавчонками на нем, поставленными в беспорядке, что потом можно показывать в Музее, каков город был раньше. Помимо этого, не мешает упомянутый дом, так и псе место со старинными постройками но фасаду снять на фотографию для той же цели"52. Дом сломали в январе 1925 года, однако пожелание Н. М. Чернавского частично было выполнено. За 40 рублей Н. Ф. Замятиным был изготовлен макет здания из картона, который был передам на хранение в музей53. В последующие периоды Челябинск с поразительной легкостью расставался с памятниками истории, не отяжеляя память потомков избытком информации о них. И сегодня остается только сожалеть о том, что на протяжении стольких лет у Чернявского в вопросе сохранения памятников истории в Челябинске не нашлось единомышленников и последователей54.
   Соприкасаясь с интереснейшими архивными документами, Н, М. Чернявский не мог не заинтересоваться историей города. Результатом этого интереса стали статьи, очерки, хроники, которые Николай Михайлович готовил к печати. На их публикацию уже были выделены деньги, но неожиданный отъезд автора в 1926 году в Пермь сорвал нее планы. В результате этого главной опубликованной работой Чернявского по "челябинской" теме остался шестнадцатистраничный сжатый очерк развития города, образовавший вместе со статьей И. Г, Горохова первый краеведческий сборник, увидевший свет в Челябинске55. Сам Чернавский не был доволен этой публикацией вследствие больших купюр и некоторых искажений текста56. Тем не менее, "Сжатый очерк", на наш взгляд, является одной из наиболее ценных краеведческих работ и занимает заметное место в историографии Челябинска. В нем впервые дается периодизация истории города, введено в научный оборот много новых фактов, его жанр (а написан он в жанре историко-статистического описания) позволяет использовать его как справочное пособие по истории города.
   В 1927 году в Челябинске увидели свет еще две работы Чернявского - "Библиографическая заметка о трудах по истории Челябинска" и небольшой этюд "Когда возник город Челябинск", включенные в "Сборник материалов по изучению челябинского округа"57. Сборник этот был выпущен краеведческим музеем совместно с обществом изучения местного края тиражом 500 экземпляров и включал в себя, наряду с материалами Чернавского. работы всех ведущих краеведов Челябинска первой половины 1920-х гг. Так, С. Н. Дурылин дал для сборника биографический очерк о Н. К. Минко и аналитическую статью о челябинских курганах, И. Г. Горохов - материал о находках костей мамонта в Челябинском округе и о летних экспедициях ("экскурсиях") общества изучений местного края. В сборник вошли статьи профессора Ю. М, Колосова, П. П. Мегорского, М, А, Протасова, А. И. и М. В. Максимовых н др.
   "Сборник материалов по изучению Челябинского округа" был задуман как регулярно выходящий орган краеведческих сил Челябинска, но свет увидел лишь один его выпуск. Удалось издать также два сборника "Материалов по изучению Челябинского округа"58.
   Начинался новый этап в истории советского государства с "коренным переломом" в сельском хозяйстве, с "большим скачком" и промышленности, с ужесточением идеологической линии партии, с массовыми репрессиями, разгромом церкви, преследованием инакомыслящих. В этих условиях и краеведение почувствовало на себе воздействие тоталитарного государства, которое отныне регламентировало все: о чем и как писать, в какой форме существовать краеведческим организациям и существовать ли вообще. В многочисленных статьях и брошюрах конца двадцатых - начала тридцатых годов можно прочитать о переходе к "советскому краеведению" как единственно возможному в СССР. "Старое краеведение носили любительский характер", - отмечал в этой связи в своей брошюре, изданной в 1931 году, один из апологетов этой идеи К. Дубровский, - "Им занимались так себе, между делом. Находилось оно в руках небольшой кучки старой интеллигенции… Краеведы изучали главным образом прошлое края, его глубокую старину, описывали древние развалины, церкви да монастыри, собирали старинные монеты и всякую рухлядь, записывали сказки, предания, загадки и т. п. Современная жизнь народа, его насущные запросы и нужды их не интересовали, а потому почти не изучались... Это все не наше, не советское краеведение. Для дела социалистического строительства, в условиях напряженной работы по реконструкции всего хозяйства страны такое краеведение не только бесполезно, но во многих случаях и вредно"59. Каким же виделось К. Дубровскому советское краеведение? Прежде всего - массовым. "Нужно только помнить одно: краеведение дело не личное, а общественное", - поучает он. - "Всякое же общественное дело нужно вести не в одиночку, а сообща, коллективно, только тогда оно успешно пойдет на лад"60. При этом его совсем не смущает тот факт, что на местах всегда было немного квалифицированных краеведов. Он решает эту проблему просто, выступая за привлечение к делу людей вообще без какой-либо квалификации. "Дли занятий краеведением совсем не обязательно быть ученым или специалистом", - заявляет он. - "Достаточно быть просто грамотным человеком, чтобы уметь вести нужные записи и разбираться в печатных руководствах и инструкциях"61.
   Кроме массовости, по мнению Дубровского, советское краеведение должно было обладать и другим основополагающим качеством - "новое советское краеведение прежде всего неотделимо от задач социалистического строительства. Оно всецело должно служить (и служит) этим задачам"62.
   Таким образом, резюмируя, можно сказать, что советское краеведение - это не что иное, как массовое движение дилетантов, "обслуживающее нужды социалистического строительства".
   Ситуацию осложняло то, что высказанные мысли не были плодом досужих размышлений дубровских, смидовичей, толстовых и им подобных, это была официальная позиция государства, и несогласие с ней могло стоить и жизни. Суть происходившего в те годы верно, на наш взгляд, выразил С. О. Шмидт: "В годы повсеместных миграций все нацелено было на отрыв массы населения от своих корней, обесценивания в ее умах исконных корневых связей. А краеведы, напротив, свои силы прилагали к тому, чтобы эти корневые связи не только не порушились, а становились источником дальнейшего роста культуры на местах и связывали с этим и нравственное воспитание, и экологическое образование, и делали это доходчиво, действенно, самоотверженно. И потому разгром краеведения тех лет, шельмование краеведческих традиций той поры (и тесной взаимосвязи их с академической, исторической и экономико-географической наукой) отнюдь не кажется случайным. Это препятствие все более укрепляющемуся сталинизму - особенно при неприязни Сталина и его подручных к интеллигенции - следовало, как полагали тогда, устранить одним из первых" 63.
   Разгром краеведения, начавшийся в центре на рубеже двадцатых-тридцатых годов (дело "С. Ф. Платонова - Е. В. Тарле" и др.), поначалу не коснулся челябинских краеведов. В большей степени на них сказались события, развернувшиеся непосредственно в Челябинске. Начало строительства тракторного, ферросплавного и других заводов превратило город в огромную строительную площадку. Катастрофически не хватало помещений и строительных материалов. Результат - перераспределение имеющихся зданий, выселение менее значимых для нужд социалистической стройки. В это число попал и челябинский музей.
   И. Сверчков, председатель Челябинского общества изучения местного края, так излагает мытарства музея, связанные с этим, в статье, помещенной в рукописном журнале "Челябинский краевед": "В ноябре 1929 г., по распоряжению президиума горсовета и энергичному настоянию его председателя т. Трубчанинова, музей из здания, в котором он работал шесть лет, был срочно переброшен в здание Троицкой церкви... Новое здание б. церкви было лишь слегка выбелено мелом, побелкой охвачены только внутренние стены на 4-5 метров в вышину. Внутренность здания от этого получила карикатурный вид. Музей пытался добиться капитального ремонта помещения - в ответ президиум приказал в пятидневный срок переехать в новое помещение. Пришлось приказ выполнить. 10 сентября 1931 г. председатель Козицын предложил свернуть работу музея. Свернули, упаковали в ящики все экспонаты. Но помещение музею не предоставляли. И лишь 1 октября от секретаря горсовета была получена служебная записка, в которой предлагалось "все имущество музея в трехдневный срок перевезти из помещения бывшей Троицкой церкви в здание бывшего собора". Помещение собора не было освобождено. Официально собор еще не был закрыт. Перевезенные экспонаты музея были помещены в собор, а так как имущество религиозного культа собора вывезено не было, то собор опечатали.
   Таким образом, работники музея доступа к своим экспонатам не имели. И лишь в конце декабря 1931 года было утверждено решение о закрытии собора, собор передали музею, но так как собор решили сносить, то ящики с экспонатами вскрывать не стали, дожидаясь предоставления музею нового помещения. Создалась необычайно напряженная обстановка: с одной стороны, торопили освободить от экспонатов музея собор, с другой стороны, помещения, куда можно было бы перевезти экспонаты, не давали. Наконец в июне 1932 года началась спешная переброска экспонатов музея вновь в помещение бывшей Троицкой церкви... Пришлось проводить капитальный ремонт здания, и музей смог начать работу лишь с 1 мая 1933 года. В результате этих перебросок 20 месяцев музей не мог быть открыт для обозрения"64.
   При этом пострадал не только музей, фактически прекратило свою деятельность общество изучения местного края. Первоначально в силу того, что не было места, где бы оно могло осуществлять свою деятельность, а затем с ликвидацией по всей стране обществ изучения местного края и в связи с формальным его упразднением (1930). Созданное вместо общества бюро краеведения при отсутствии каких бы то ни было материальных условий и недействующем музее "оказалось нежизнеспособным и умерло естественной смертью"65. Таким образом, в 1929-1932 годах краеведческая жизнь в Челябинске как бы замерла.
   В 1931 году увидел свет словник "Уральской советской энциклопедии", целью которой провозглашалось "освещение громадной роли Урала, как одного из важнейших опорных пунктов социалистической индустриализации СССР, его роли и значения в разрешении всемирно-исторической задачи - "догнать и перегнать" передовые капиталистические страны"66. Был создан редакционный совет, состоявший из 75 человек, ни один из челябинских краеведов в него не вошел. В единственном томе энциклопедии, увидевшем свет67, челябинцы также не приняли участия, занятые, очевидно, своими проблемами, изложенными выше68.
   Спад в краеведческом движении Челябинска прекратился в 1934 году с образованием Челябинской области. Реорганизация музея в областной, получение дополнительного финансирования и ставок в сочетании с решенным ранее вопросом его размещения в Свято-Троицкой церкви дали свои результаты. Затихшее было краеведческое движение вновь обрело жизненные силы. Вместо распущенного Челябинского общества изучения местного края энтузиастами был создан краеведческий кружок при музее, который в 1934-1936 гг. развил такую активную деятельность, что эти годы по праву можно считать наивысшим взлетом челябинского краеведения за весь предвоенный период его существования. В значительной мере это объясняется тем, что в составе кружка активно работали такие известные в городе краеведы, как В. А. Бухарин, Ф. И. Горбунов, И. Г. Горохов, М. А. Протасов, И. Н. Сверчков, И. Т. Черных, А. П. Чубаров, В. Д. Хартуляри и другие. Деятельность краеведческого кружка обрела определенную стабильность и самоценность также в связи с тем, что краеведческий кружок сумел организовать свой оригинальный печатный орган - рукописный стенной журнал "Челябинский краевед". Отдельные материалы этого ежемесячного издания развешивались на специальном стенде в музее, после чего сброшюровывались в отдельные книжицы и хранились в библиотеке музея. Один экземпляр журнала отправлялся в Центральное бюро краеведения в Москву69. Значимость многих публикаций журнала "Челябинский краевед", посвященных истории и природе края, не вызывает сомнений и сегодня. В этом может убедиться каждый, кто внимательно ознакомится с содержанием 32 номеров журнала, помещенном в настоящем издании. Это и не удивительно, ведь люди, выпускавшие "Челябинский краевед", не были дилетантами в журналистике. Федор Ильич Горбунов был корреспондентом ряда уральских изданий еще на заре века, дореволюционный опыт в журналистике имел Виктор Александрович Бухарин, а Иван Николаевич Сверчков в двадцатые годы редактировал журнал "Пробуждение деревни" и был секретарем редакции журнала "Челябинский красный библиотекарь". Конечно, число читателей рукописного журнала было не велико, но издавать краеведческие сборники по собственному решению, как в двадцатые годы, кружок уже не мог. Издательская деятельность в стране была централизована, и в ней не оставалось места частной или общественной инициативе.
   Впрочем, в 1935-1936 годах члены краеведческого кружка не чувствовали из-за этого безысходности, скорее наоборот - в восприятии действительности они были более близки к эйфории. Им казалось, что местные власти полностью поддерживают их, а потому перспективы у краеведческого движения в Челябинске самые радужные. Это привело к появлению хороших, но, увы, нереальных планов, касающихся как издательской70, так и музейной деятельности. Достаточно назвать в этой связи совершенно фантастический для своего времени план создания Челябинского государственного музея, включающего в свой состав 8 (!) тематических музеев, для которых в кратчайшие сроки должно было быть спроектировано и выстроено специальное здание71. Небезынтересно, что И. Г. Горохов, писавший об этом на страницах "Челябинского краеведа", считал этот вопрос вполне решенным. В русле подобных идей была и попытка организовать широкомасштабное празднование 200-летия Челябинска, в связи с чем члены кружка обратились к областным и городским партийным и советским руководителям с предложением подготовить постановление и возглавить раоту по изданию юбилейного сборника "Челябинск за 200 лет"72. В это время на страницах местных газет уже создавался миф о том, что весь дореволюционный период истории города был лишь жалкой предтечей бурного расцвета Челябинска в эпоху социализма. Поэтому неудивительно, что краеведы не получили никакого ответа на свои предложения. История уступала место идеологии.
   1934-1936 годах перед челябинскими краеведами встали и организационные вопросы, вызванные очередной реформой, проводимой сверху. В соответствии с распоряжением ЦБК от 27 июня 1934 года было предписано до декабря того же года "создать на местах добровольные общества изучения области (края, АССР)" как формы организации, обеспечивающей наиболее полный охват трудящихся краеведческой работой73. Сделать это должно было местное бюро краеведения, но так как в Челябинске его не было, за решение задачи взялся краеведческий кружок. 12 ноября 1934 года ряд его членов обратились с письмом к руководству области с просьбой разрешить организовать при облисполкоме "Общество изучения Челябинской области"74. При этом предполагалось, что краеведческий кружок будет преобразован в городское отделение вышеупомянутого общества.
   Правлением кружка было создано оргбюро. Информационное письмо, посвященное созданию нового общества, с приложением типового устава было направлено в Камышлов, Шадринск, Кыштым, Златоуст, Каменск и другие населенные пункты области75.
   В решении ЦБК челябинские краеведы увидели не очередную попытку поставить краеведческое движение страны на службу идеологии и задачам социалистического строительства, а реальную возможность объединить силы только что образованной Челябинской области. Поэтому взялись за работу основательно и без лишней спешки. В 21 районе области были созданы отделения общества. Во главе оргкомитетов стали сотрудники и директора музеев, журналисты, советские работники. Так, оргкомитет по созданию общества возглавил сотрудник областного музея И. Н. Сверчков, а впоследствии - В. М. Голубев, в Миассе - директор музея И. Т. Черных76, в Магнитогорске - работник горплана Артамонов, в Златоусте - зам. председателя горсовета Южаков и т. д. 11 ноября 1936 года общество изучения Челябинской области было зарегистрировано Челябоблфинотделом по государственному реестру под № 4377.
   Однако развернуть в полной мере свою деятельность этому обществу уже было не суждено. Пришел 1937 год, а с ним и репрессии. В ноябре-декабре 1937 года были арестованы, а впоследствии и уничтожены В. А. Бухарин, И. Н. Сверчков, М. А. Протасов, В. Д. Хартуляри, Д. М. Бабин78. В сталинских застенках погиб Иван Александрович Сперанский, известный церковный деятель, бывший до революции помощником смотрителя Челябинского духовного училища. На труды И. А. Сперанского, посвященные истории церкви на Урале, опирался при написании "Оренбургской епархии" Н. М. Чернавский79. В Кургане был арестован, а впоследствии расстрелян Константин Прокопьев, челябинский священнослужитель, протоиерей, написавший ряд статей по этнографии чувашей80. Среди челябинской интеллигенции ходили слухи и об аресте И. Г. Горохова81. Но он не был арестован. Более того, в этих труднейших условиях он делал все для того, чтобы спасти "Общество изучения Челябинской области".
   Постановлением СНК РСФСР т 10 июня 1937 года Центральное бюро краеведения и его органы на местах были упразднены. В письме-указании Наркомпроса РСФСР "О постановке и организации краеведческой работы", подписанном заместителем наркома просвещения Н. Крупской и заведующим музейно-краеведческим отделом НКП Радус-Зеньковичем, о причинах роспуска ЦБК говорилось следующее: "Существовавшие ранее бюро краеведения и руководство и состав краеведческих обществ оказались крайне засоренными врагами народа, троцкистско-бухаринско-рыковскими контрреволюционерами и шпионами. Работа большинства бюро обществ краеведения была резко извращена и бесплодна. характерная черта бюро краеведения - это замкнутость их, отрыв от общей культурной работы, отрыв от работы общественности, от общего хода и системы всей советской работы крае (области). Краеведческая работа в большинстве вырывалась из-под контроля советских, партийных, комсомольских, профессиональных организаций"82 .В этом же письме подчеркивалось, что "до последних дней находятся еще люди, которые ликвидацию бюро краеведения и краеведческих обществ пытаются изобразить как удар по краеведческой работе, по краеведческому якобы действительно советскому активу и пр." и содержался призыв бороться с этим83. Будучи знакомым с письмом-указанием Наркомпроса, И. Г. Горохов не выступал против постановления Совнаркома, не говорил о его ошибочности, но пытался доказать, что "Общество изучения Челябинской области" возникло не из областного бюро краеведения, а потому может быть сохранено в качестве научной и культурно-просветительской организации, "существование коих допускается ст. 126 Конституции СССР"84. Челябинские власти его не поддержали, и по прошествии двадцати лет город вновь остался без какого-либо краеведческого общества.
   Из оставшихся пишущих краеведов в Челябинске наиболее заметными фигурами в этот непростой исторический период были В. С. Старцев и П. В. Мещеряков. И если Виктор Степанович Старцев, будучи географом и педагогом, смог прожить эти годы без особого ущерба для своей научной биографии, издав в конце тридцатых годов географический очерк Челябинской области ("Южный Урал и Зауралье"), ряд статей и карт, то судьба второго героя этого времени, Петра Васильевича Мещерякова, являет нам иной - трагический пример. Мещеряков стал первой жертвой идеологической "чистки" краеведческих рядов Челябинска. 23 сентября 1937 года он был уволен из областного краеведческого музея в соответствии с приказом Челябинского областного отдела народного образования, в котором говорилось: "Тов. Мещерякова Петра Васильевича, как не имеющего подготовки научного работника музея, от работы освободить"85. Увольняемый к этому времени имел за плечами трехгодичный Свердловский заочный университет, дающий ему квалификацию преподавателя вечерних комвузов, и один курс Московского историко-философского института, который окончил с отличием. Может быть, это было и не слишком солидное образование, но для того времени вполне достаточное. Зная благожелательное отношение к П. В. Мещерякову Горохова86, трудно понять, что определило решение вышестоящей организации. Но трудно только с точки зрения здравого смысла и логики. Мещеряков же это понял, видимо, сразу. При поступлении на работу в музей в 1936 году он писал в автобиографии: "При переезде в Челябинск, в новой обстановке, то обстоятельство, что несколько месяцев отец служил в полиции, главным образом то обстоятельство, что этот момент не был отражен в учетной карточке, послужило тому, что меня дважды исключали из партии, приписывая обман, но дважды восстанавливали после установления обстоятельств приема. (За активную общественную работу П. В. Мещеряков был в международный юношеский день 1924 года переведен из комсомола в партию - В. В.). При проверке партийных документов ко мне снова подошли формально и по этой причине из партии исключили. Апелляцию третий раз я уже не подавал"87.
   Несколько месяцев безработицы, репрессии против недавних коллег, видимо, внутренне сломали П. В. Мещерякова и подготовили к роли апологета "советского краеведения" в Челябинске. В книге, написанной им в соавторстве с Байдериным и опубликованной в 1939 году под заголовком "В помощь агитатору. Материалы о прошлом и настоящем Челябинской области", читатель не найдет ни одного доброго слова о дореволюционном периоде в истории края. Смысл этой книги утилитарно-идеологический - доказать исторические преимущества социализма на местном материале. Подтасовывая факты, выбирая из них выгодный для поставленной цели негатив, Мещеряков и Байдерин на антитезе "было - стало" обосновывают благотворное влияние тоталитарного "рая" для хозяйственной и культурной жизни области. Создавая цифрами и фактами иллюзию научности книги, они осознанно выполняли партийный заказ, смысл которого можно выразить известными сталинскими словами: "жить стало лучше, товарищи. Жить стало веселее". Однако самому Петру Васильевичу навряд ли было весело. Как исследователь и работник архива88, он понимал конъюнктурность созданной им книги, переживал это, пытался писать правдивые исследования, дающие реальную картину жизни края89, но все они ложились, что называется, в стол. Лишь совсем немногие из них в виде маленьких газетных заметок ему удастся опубликовать во второй половине пятидесятых годов, во времена набирающей обороты хрущевской "оттепели". Тогда же он будет восстановлен в партии, примет от И. Г. Горохова музей, став его директором, и, ...приняв яд, добровольно расстанется с тем, за что в тридцатые годы заплатил своей честью, - с жизнью. Судьба П. В. Мещерякова, способного краеведа, простодушно приписавшего к автобиографии: "Могу еще добавить только одно, что я люблю исследовательскую работу", не менее трагична, чем судьбы расстрелянных челябинских краеведов. Она - постоянный укор подлости эпохи, поставившей вопрос: жизнь или ложь?
   К 1940-1941 гг. роль единственных уцелевших центров краеведческой работы в Челябинске играли соответствующие государственные учреждения - архив, музей и картинная галерея, открывшая свои двери для посетителей 6 июня 1940 года90. При этом музей и галерея сосредоточили усилия своих сотрудников в основном на экспозиционной работе, а архив - на издательской91. Разгромленное краеведение медленно выходило из летаргии. Чтобы не пускать этот процесс на самотек, исполком Челябинского областного Совета в сентябре 1940 года принял решение о создании совета краеведения и обязал областной совет по народному образованию укомплектовать кадрами до октября текущего года все музеи области. При этом принятое решение должно было закрепить и победу принципов "советского краеведения" в Челябинске. В каждом музее предписывалось создать историко-революционный отдел и отдел социалистического строительства. Всячески подчеркивалась важность массовости краеведческой деятельности. Руководство же ею возлагалось на властные структуры и должностных лиц92. Не сложно себе представить, какие результаты должно было дать находившееся под неусыпным идеологическим оком "государственное краеведение", но начавшаяся война прервала эти опыты.
   Завершая краткий очерк развития краеведения в Челябинске началом Великой Отечественной войны, хотелось бы подвести некоторые общие итоги, поддерживающие вывод, сделанный в предисловии к книге. За всю дореволюционную и предвоенную советскую историю Челябинска в нем не возникло общественной краеведческой организации, имевшей общеуральское, а стало быть, и общероссийское значение. Более того, краеведами Челябинска в эти годы не было создано фундаментального труда ни по истории города в целом, ни по отдельным сторонам его жизни. В то же время вышеназванный период в развитии краеведения был чрезвычайно важным для общекультурных процессов, происходивших в Челябинске. Практическая деятельность местных краеведов постоянно привлекала внимание горожан к их историческому самосознанию. Ими было собрано значительное количество источников по истории и культуре края. В городе возникли и окрепли краеведческий музей, государственный архив, картинная галерея. В исследованиях челябинских краеведов наметились основные подходы к изучению города. Был накоплен определенный опыт в организации краеведческого движения и издательской деятельности. Многое было сделано впервые, нередко при отсутствии нормальных условий для исследовательской работы. А потому, говоря о дореволюционном и довоенном советском периодах развития краеведения в Челябинске, мы еще раз с благодарностью вспоминаем имена И. В. Жуковского, М. Н. Ястребова, А. В. Орлова, В. А. Весновского, Н. К. Минко, И. М. Крашенинникова, Д. В. Мошкова, И. Г. Горохова, Н. М. Чернавского, С. Н. Дурылина, К. В. Сальникова, Л. П. Клевенского и многих других, чья деятельность явилась пусть небольшой, но важной ступенькой на пути обретения челябинцами своих корней и местной культуры.

ПРИМЕЧАНИЯ
   1. См.: В. Боже. Легенды о Челябинске//Уик-энд (Челябинск). - 1992. 11 сентября.
   2. О периодике дореволюционного Челябинска. - См.: Периодика Урала. - Выпуск 1. - Составитель Г. М. Савиных. - Свердловск. - 1976.
   3. См.: И. Жуковский. Краткое географическое и статистическое описание Оренбургской губернии. - Уфа. - 1880. - С. 99.
   4. А. В. Орлов. Челябинск//Памятная книжка Оренбургской губернии на 1865 год. - Уфа. - Б/г. - С. 100.
   5. Н. М.Чернавский. Библиографическая заметка о трудах по истории Челябинска//Сборник материалов по изучению Челябинского округа. - Книга 1. - Челябинск. - 1927. - С. 72-73.
   6. ГАЧО. - Ф. Р-627. Оп. 1. Д. 106.
   7. Материалы по статистике, географии и этнографии Оренбургской губернии. - Выпуск 2. - Оренбург. - 1889. - С. 28-29.
   8. Известия Челябинского общества потребителей. - 1909. - 20 декабря.
   9. ГАПО. - Ф. 1251. Оп. 1. Д. 1. Л. 10 об.
   10. Оренбургская газета. - 1902. - № 1481.
   11. В. А. Весновский. Весь город Екатеринбург. - Екатеринбург. - 1902; Он же. Путеводитель по Уралу. - Екатеринбург. - 1904; Он же. Весь Челябинск и его окрестности. - Челябинск. - 1909; Он же. Вверх по Каме. - Пермь. - 1914; Он же. По юго-востоку Зауралья. - Пермь. - 1915 и др.
   12. Н. М. Чернавский. Библиографическая заметка...//Сборник материалов по изучению Челябинского округа. - Книга 1. - Челябинск. - 1927. - С. 73.
   13. В. А. Весновский. Весь Челябинск и его окрестности. - Челябинск. - 1909. - С. 7.
   14. Адрес-календарь и справочная книжка Оренбургской губернии на 1910 год. - Оренбург. - 1910.
   15. Н. К. Минко. Отчет о раскопках в Челябинском уезде Оренбургской губернии в 1906 г.//3аписки УОЛЕ. - Т. XXVI. - Екатеринбург. - 1907. - С. 105-112.
   16. С. Н. Дурылин. Н. К. Минко.//Сборник материалов по изучению Челябинского округа. - Книга 1. - Челябинск. - 1927. - С. 54.
   17. И. М. и В. М. Крашенинниковы. Предварительный отчет о ботанических занятиях в Челябинском уезде летом 1905 г. //Записки УОЛЕ. - Т. XXVI. - Екатеринбург. - 1907. С. 45-51.
   18. ГАСО. - Ф. 140. Оп. 1. Д. 39. Л. 30-31.
   19. Там же. - Л. 1.
   20. Там же. - Л. 1 об.
   21. ГАСО. - Ф. 101. Оп. 1. Д. 182. Л. 11. В число членов УОЛЕ вошли: В. Н. Август, С. И. Бафталовский, Я. Л. Борман, Н. В. Егоров, А. X. Керсновский, Н. И. Колотов, В. Д. Миронов, П. М. Юркевич, И. А. Кузменко-Кузмицкий, В. С. Ламовицкий, М. К. Лаптев, П. П. Макаров, В. К. Молчанов, Д. В. Мошков, В. И. Филиппов, М. В. Черноскутов.
   22. Там же. - Л. 8, 8 об.
   23. Там же. - Л. 15.
   24. ГАСО. Ф. 101. Оп. 1. Д. 183. Л. 22 об.
   25. ГАСО. - Ф. 101. Оп. 1. Д. 206. Л. 114.
   26. ГАСО. - Ф. 140. Оп. 1. Д. 39. Л. 116.
   27. "Музей, который возник, было, трудами Ипполита Михайловича Крашенинникова, через год закрылся", - писал в 1918 году Д. В. Мошков в письме к О. Е. Клеру./ГАЧО. - Ф. Р-627. Оп. 3 пр. Д. 279. Л. 22.
   28. ГАЧО - Ф. Р-634. Оп. 1. Д. 2. Л. 1-1 об.
   29. Дается по вырезке из газеты./ГАЧО.- Ф. Р-627. Оп. 3 пр. Д. 279. Л. 1 об.
   30. ГАЧО. - Ф. Р-627. Оп. 3 пр. Д. 279. Л. 7.
   31. Там же. - Л. 4 об.
   32. ГАЧО. - Ф. Р-634. Оп. 1. Д. 3. Л. 6 об.
   33. ГАЧО. - Ф. Р-634. Оп. 1. Д. 2. Л. 9.
   34. Там же. - Л. 53.
   35. В. П. Бирюков. Иван Гаврилович Горохов//Краеведческие записки. - Выпуск 1. - Челябинск. - 1962. - С. 193.
   36. Так, 25 апреля 1923 года И. Г. Горохов обратился к уполномоченному "Американской администрации помощи" ("АРА") полковнику Бэлу с просьбой выделить создаваемому музею химические реактивы, приборы и другие материалы/НА ЧОКМ. - Ф. 627. Оп. 3 пр. Д. 542. Л. 38.
   37. См.: В. Боже. Место ссылки - Челябинск: С. Н. Дурылин на Южном Урале//Комсомолец (Челябинск). - 1990. 22 июня; Он же. Челябинская ссылка Сергея Дурылина//Свое дело (Челябинск). - 1994. - № 4, 5.
   38. В телеграмме сообщалось: "Музейный отдел Наркомпроса приветствует открытие музея местного края. Желает успеха просветительной работе. Заведующая музейным отделом Н. Троцкая" (ГАЧО.- Ф. Р-634. Оп. 1. Д. 3. Л. 21).
   39. И. Горохов. Из развернутой книги природы. (К открытию музея местного края в г. Челябинске).//Советская правда (Челябинск). - 1923. - 13 июля.
   40. Так, Н. М. Чернавский написал в книге отзывов: "Восхищен виденной выставкой". (НА ЧОКМ. - Ф. 627. Оп. 3 пр. Д.   543. Л. 34).
   41. НА ЧОКМ. - Ф. 627. Оп. 3 пр. Д. 546. Л. 20.
   42. ГАЧО. - Ф. Р-627. Оп. 3 пр. Д. 406. Л. 16.
   43. Музеем было получено письмо, подписанное Н. Троцкой, в котором говорилось: "Отделом музеев в ближайшее время будет выслано специальное разрешение на Ваше имя на производство археологических раскопок в районе Челябинска, ввиду того, что раскопки в данной области представляют крупный научный интерес и отдел музеев заинтересован в производстве этих раскопок". (ГАЧО. - Ф. Р-634. Оп. 1. Д. 3. Л. 23). Позднее был получен открытый лист на право ведения раскопок № 1910 от 18 апреля 1923 г. (НА ЧОКМ. - Ф. 627. Оп. 3 пр. Д. 542. Л. 71).
   44. Музей местного края - в оценке т. Луначарского.//Советская правда. - 1924. - 18 января.
   45. С. Н. Дурылин. Раскопки под Челябинском//Записки УОЛЕ. - Т. 40. - Выпуск 2. - Свердловск. - 1927; Он же. Раскопки курганов//Советская правда. - 1925. - 23 августа.
   46. ГАЧО. - Ф. Р-25. Оп. 1. Д. 4. Л. 86.
   47. Там же. - Л. 89 об.
   48. ГАЧО. - Ф. Р-25. Оп. 1. Д. 12. Л. 4.
   49. ГАЧО. - Ф. Р-26. Оп. 1. Д. 1. Л. 18.
   50. Там же. - Л. 64.
   51. Там же. - Л. 68-68 об.
   52. Там же. - Л. 68 об
   53. Этот макет существовал еще в середине 80-х г. В результате аварии был залит кипятком. Известна фотография этого макета.
   54. Единственным исключением можно считать И. Г. Горохова, который приобретал для фондов музея у фотографов и фотографировал сам предполагавшиеся к сносу постройки.
   55. Материалы к прошлому г. Челябинска. - Челябинск. - 1926.
   56. ГАЧО. - Ф. Р-874. Оп. 1. Д. 98. Л. 6.
   57. См.: Сборник материалов по изучению Челябинского округа. - Книга 1. - Челябинск. - 1927. С. 72-83.
   Все работы Н. М. Чернавского, посвященные истории г. Челябинска, изданные в 20-е г., переизданы Центром историко-культурного наследия г. Челябинска в 1993 году. См.: Н. М. Чернавский. Материалы к истории Челябинска. - Челябинск. - 1993.
   58. В первом выпуске "Материалов" был опубликован популярный очерк "Кобылка, ее жизнь и меры борьбы с ней", написанный профессором Ю. М. Колосовым (1929). Во второй выпуск помещена им же в соавторстве с В. С. Никитиным написанная работа "Сосновая пяденица в лесах Челябинского и Курганского округов" (1929).
   59. К. Дубровский. Что такое ЦБК. - М. - 1931. - С. 7-8.
   60. Там же. - С. 5.
   61. Там же.
   62. Там же. - С. 8.
   63. С. О. Шмидт. Предисловие//С. Б.Филимонов. Краеведение и документальные памятники. 1917-1920. - М. - 1989. С. 12, 13.
   64. ГАЧО. - Ф. Р-633. Оп. 1. Д. 6. Л. 137-142.
   65. ГАЧО. - Ф. Р-628. Оп. 1. Д. 1. Л. 26.
   66. Уральская советская энциклопедия. Словник-проспект. - Свердловск. - 1931. - С. V.
   67. Уральская советская энциклопедия. - Отв. ред. Я. Р. Елькович. - Том первый. - Свердловск - Москва. - 1933.
   68. В значительной мере "оторванность" челябинцев от общеуральских краеведческих программ, на наш взгляд, объяснялась и позицией Уральского бюро краеведения (УОБК). Будучи созданным на втором областном съезде краеведения Уральской области в октябре 1924 года, оно включало в свой состав 6 человек - по 3 человека от Свердловска и Перми. В Перми было создано и отделение УОБК. В Челябинске же, Златоусте и прочих окружных городах создавались для "более живой связи с местами" окружные бюро краеведения. (См.: Записки УОЛЕ. - Т. XXIX. С. 133). То есть как бы подчиненные УОБК первичные организации. На практике введение подобной краеведческой иерархии привело к возникновению чисто формальной связи между УОБК и краеведческими организациями Южного Урала. Последние, поставляя УОБК требуемые от них отчетные сведения, действовали вполне самостоятельно. Попытка изменить эту ситуацию в декабре 1929 года введением И. Г. Горохова в состав УОБК была запоздалой и ничего фактически не изменила.
   69. ГАЧО. - Ф. Р-633. Оп. 1. Д. 15. Л. 11.
   70. В протоколах заседаний бюро кружка излагаются планы издания краеведческой хрестоматии для школ Челябинской области, путеводителя по Челябинску, краеведческого сборника, посвященного 200-летию Челябинска (См.: ГАЧО. - Ф. Р-633. Оп. 1. Д. 5-а. Л. 21, 25; ГАЧО. - Ф. Р-633. Оп. 1. Д. 7. Л. 25).
   71. ГАЧО. - Ф. Р-633. Оп. 1. Л. б.
   В это музейное объединение должны были войти областной краеведческий музей, музей эволюционного развития растительного и животного мира, антирелигиозный музей, картинная галерея, педагогический музей, политехнический музей, музей города, музей под открытым небом (зооботанический сад) и целый ряд вспомогательных учреждений, мастерских и кабинетов. (См.: Там же. - Л. 125).
   72. ГАЧО. - Ф. Р-633. Оп. 1. Д. 7. Л. 24-25.
   73. ГАЧ О. - Ф. Р-633. Оп. 1. Д. 1. Л. 35.
   74. ГАЧО. - Ф. Р-627. Оп. 3 пр. Д. 311. Л. 94.
   75. ГАЧО. Ф. Р-633. Оп. 1. Д. 1. Л. 35.
   76. Иван Тимофеевич Черных в 1929-1934 гг. работал научным сотрудником Челябинского музея и в Миассе оказался вследствие высылки из города на основании инструкции о режимных городах. И. Г. Горохов всячески пытался доказать ценность И. Т. Черных как музейного работника, особенно в период реорганизации музея в областной, но никаких результатов его обращения не дали. (См.: НА ЧОКМ. - Оп. 1-л. Д. 75. Л. 14, 15). И. Т. Черных был выселен в Миасс, где 18 марта 1938 года и скончался вследствие болезни.
   77. ГАЧО.- Ф. Р-627. Оп. 3. Д. 320-а. Л. 6.
   78. Сведения о применении репрессий к названным краеведам получены нами в ответ на запросы из Управления КГБ по Челябинской области (1991) и Управления ФСК по Челябинской области (1994). Косвенные свидетельства их ареста содержатся и в делах научного архива Челябинского областного краеведческого музея. (См.: НА ЧОКМ. - Ф. 627. Оп. 1-л. Д. 81. Л. 16).
   79. И. А. Сперанский был арестован 26 ноября 1937 года и расстрелян в Челябинске 21 декабря того же года. Сведения получены из архивной справки, предоставленной ФСК (Управление по Челябинской области), № С-43 от 19.05.1994 г. за подписью В. С. Ковшова.
   80. К. П. Прокопьев арестован 19 октября 1937 года в Кургане, расстрелян 12 января 1938 года в Челябинске. Источник сведений что и в предыдущей сноске.
   81. Любопытно, что подобные легенды бытовали довольно продолжительное время. Так, В. В. Стовбун (г. Ивано-Франковск), приславший в ответ на нашу просьбу воспоминания, пишет, что в декабре 1942 года он встретил директора школы № 1 Н. Я. Климову, которая поведала ему "печальную весть, что И. Г. Горохов арестован и, кажется, расстрелян". Вспоминает Владимир Васильевич и о встрече с И. Г. Гороховым в 1938-1939 гг. в Москве, куда тот приехал на совещание. В разговоре с В. В. Стовбуном, которого Иван Гаврилович рекомендовал для учебы на Высших музейных курсах, он с большой болью говорил об аресте И. Н. Сверчкова. Письма В. В. Стовбуна хранятся в личном архиве В. С. Боже.
   82. НА ЧОКМ. - Ф. Р-627. Оп. 3 пр. Д. 547. Л. 3.
   83 .НА ЧОКМ. - Ф. Р-627. Оп. 3 пр. Д.547. Л. 3.
   84. ГАЧО. - Ф. Р-627. Оп. 3. Д. 320-а. Л. 27.
   85. НА ЧОКМ. - Ф. 627. Оп. 1-л. Д. 131.
   86. Там же.
   87. Там же. - Л. 4.
   88. Там же. - Л. 1 об. В должности ст. научного сотрудника Челябинского областного архива П. В. Мещеряков работал с 1 февраля 1938 г. по 1 декабря 1943 г.
   89. См.: ГАЧО. - Ф. Р-519. Оп. 1. Д. 30, 77.
   90. "Челябинский рабочий". - 1940. - 5 июня, 12 июня.
   91. Так, в Челябинском областном краеведческом музее в 1940-1941 гг. Шла работа по полной реэкспозиции. Здесь же в апреле открылась выставка по истории Челябинска. (См.: В. Голубев. Открылась выставка по истории Челябинска.//Челябинский рабочий. - 1941. - 15 апреля). В картинной галерее в 1940 году прошло 3 выставки, которые посетило 7596 человек. (См.: ГАЧО. - Ф. Р-914. Оп. 1. Д. 169).
   Сотрудники архива (Мещеряков, Сарайкин и др.) активно публиковались в 1940-1941 гг. в газете "Челябинский рабочий". В 1941 году увидела свет книга П. В. Мещерякова "Переселенцы".
   92. Так, специальную комиссию, созданную при областном совете для "учета, охраны и реставрации историко-революционных, исторических и археологических памятников", возглавил зам. председателя облисполкома Н. Васюков (См.: Челябинский рабочий. - 1940. - 13 сентября).

Дополнительно по данной категории

15.12.2010 - Центральные и региональные периодические издания по вопросам краеведения, выходившие до 1941 года
15.12.2010 - Центральные и региональные краеведческие конференции, прошедшие до 1941 года
15.12.2010 - Краеведческая жизнь Челябинска (до 1941 года) в газетных и журнальных публикациях
15.12.2010 - Издано в Челябинске
15.12.2010 - "Челябинский краевед"

Издания Центра историко-культурного наследия г. Челябинска

Материалы к истории Челябинска :: Города Урала в контексте русской культуры :: Жатва смерти: Голод в Челябинской губернии в 1921-1922 гг. :: Краеведы и краеведческие организации Челябинска (до 1941 г.): Справочное пособие. :: Челябинская старина: Сборник статей и материалов по истории Челябинска раннего периода (30-е гг. ХVIII в. – сер. ХIХ в.) :: Исторические чтения. Вып.2. (Материалы научных конференций "Неизвестный Челябинск" и "Религия и церковь на Урале"). :: Дореволюционный Челябинск: страницы истории :: Челябинск неизвестный: Краеведческий сборник. Вып.1. :: Дореволюционный Челябинск в слове современников: Собрание текстов :: Исторические чтения. Вып.3. (Материалы конференции "История Челябинска: проблемы источниковедения и историографии") ::Опера в Челябинске: аннотированный биографический указатель :: Летописцы земли уральской: Материалы к истории челябинского краеведения ::Исторические чтения. Вып.4. :: Челябинск неизвестный: Краеведческий сборник. Вып.2. ::  От Парижа до Берлина по карте Челябинской области: Топонимический словарь. :: "Нет, весь я не умру…": Памятные пушкинские даты в Челябинске :: И небывалое бывало: Необычайные природные явления Челябинска и его окрестностей :: Исторические чтения. Вып.5. (Материалы научной конференции "Культура Челябинска: поиски и находки" :: Челябинские хроники. 1899-1924 :: Монументальные образы Челябинска: Альбом :: Челябинск неизвестный: Краеведческий сборник. Вып. 3.  :: Среди природы. Рассказы натуралиста: Сборник очерков о природе Челябинской области :: Епископы Челябинские, викарии Оренбургской епархии (1908-1918) :: Фонтаны города Челябинска. Фотоальбом :: Исторические чтения. Вып.6 (Материалы научной конференции «Имена уходящего века») :: Исторические чтения. Вып.7-8 (Материалы научных конференций «Христианство на Урале», «Вдали от столиц: страницы городского быта», «Краеведение, как явление культуры» :: Исторические чтения. Вып. 9 (Материалы научной конференции «Неизвестная война: малоизученные страницы Великой Отечественной» :: Школьный мир дореволюционного Челябинска. Том 1: Краткий исторический очерк.  :: Школьный мир дореволюционного Челябинска. Том 2: Справочные материалы :: Исторические чтения. Вып.10. (Материалы научной конференции «Культура Урала. XX век», посвящ. 90-летию со дня образования в Челябинске Комитета по организации разумных развлечений :: Челябинск. Скульптура в городе. Комплект из 20 фотооткрыток :: И.С.Егурная. Природные феномены Челябинска :: Челябинск неизвестный: Краеведческий сборник. Вып. 4. :: Дореволюционный Челябинск в слове современников: Собрание текстов :: Городской голова доктор Бейвель

Новое

Чернавский Н.М. (1872-1940)

От автора

Предисловие

Летописцы земли Уральской: Материалы к истории челябинского краеведения

Центральные и региональные периодические издания по вопросам краеведения, выходившие до 1941 года

Центральные и региональные краеведческие конференции, прошедшие до 1941 года

Краеведческая жизнь Челябинска (до 1941 года) в газетных и журнальных публикациях

Издано в Челябинске

"Челябинский краевед"

Краеведческие организации

Краеведы и музейные работники Челябинска

Краеведческие общества

Краткий очерк развития краеведения в г. Челябинске (до 1941 г.)

От автора

Краеведы и краеведческие организации Челябинска (до 1941 г.). Справочное пособие.

Гастрольная афиша Челябинска 1941-1945 гг.

Неизвестная война: Малоизученные страницы Великой Отечественной

Список сокращений

Использованные источники и литература

Челябинское викариатство: основные исторические вехи (хроника)